Возьми меня на карнавал - Страница 24

Она накупила себе множество новых нарядов, благо Италия никогда не могла пожаловаться на недостаток модной одежды. Можно было съездить и в Милан, Беатрис на ее месте давно уже раскупала бы наряды прямо с показов. Но сама она никогда не гонялась за ультрамодной одеждой и довольствовалась тем, что было удобно и не слишком скрывало фигуру.

Она бродила трое суток напролет, к молчаливому неодобрению Франчески: той хотелось, чтобы Эллис каждый вечер проводила с ней. В это время, как всегда, в Италию повалили туристы со всего света. Ресторанный бизнес, хоть и на окраине, хоть и не высшего разряда, но процветал, и с апреля по октябрь от посетителей не было отбоя, так что закрываться приходилось иной раз под утро, случись какой-нибудь шумной компании засидеться у Франчески во дворе. Она никогда не навязывала посетителям своего режима: сколько надо, столько пусть и сидят, зачем портить настроение людям? Отсюда за многие годы у нее сформировалась привычка бодро переносить многодневную усталость и недосып.

Мало-помалу весть о приезде Эллис распространилась среди знакомых, и ее начали посещать приятели детских времен. Тут же нашлась компания, которая по вечерам собиралась на площади возле Оперы, и Эллис с удовольствием проводила время с ними. Они, как в юности, пили вино, гуляли по переулкам, наблюдая, как совсем зеленая молодежь катается на роликах, распугивая местных голубей, и ностальгически вздыхали… Эллис была чуть старше остальных, но и в свои двадцать некоторые из товарищей ее детских игр были уже солидными семьянинами и вели кое-какой бизнес.

– Итальянцы – народ скороспелый, – высказывала она свои наблюдения Франческе, – в Америке в эти годы никто и не помышляет о семье, о детях, особенно среди мужчин.

– А ты, можно подумать, не итальянка! Засиделась ты что-то, солнышко мое, пора замуж.

Эллис вздрогнула. Фирменное обращение Паоло не должно звучать больше не из чьих уст.

– Нет, бабуля, я пока не собираюсь. Хотя, постой, вот тебе смешная история: меня две недели назад звал замуж один миллионер из Сан-Франциско.

Франческа аж захлебнулась кофе:

– Ах, это от него ты сбежала сюда? Он что, был лысый урод, восьмидесяти лет от роду?

– Нет, он моложе меня на два года. Красавец – как с картинки.

– Бил?

– Да ты что! У них в семье это не принято. Ну… всякое, конечно, бывает… Но Дэвид очень меня любил.

– Так чего ж?

– Мне с ним было скучно. А еще у него противная мамаша.

– Глупая ты моя девочка! – Франческа со вздохом притянула ее к себе. – Ах, девочка моя непутевая! Разве можно упускать такую партию! Посмотрите на нее! Что ты такое говоришь – «мамаша»? Вот у твоего покойного деда знаешь какая мамаша была? Ей бы армией командовать. Четырнадцать лет с ней прожили, пока этот домик не купили. И ничего!

– Бабуля, да разве в этом дело? Я его не люблю!

– Ну тогда уж… Правда, когда совсем не любишь – плохо. Может, ты и права. Тошно, когда тебя любят, а ты нет. И наоборот – плохо.

– Хорошо, когда взаимно…

Франческа осторожно спросила:

– Ну а может, у тебя в сердце сидит кто-то другой, милая моя?

Эллис почему-то стала озираться по сторонам.

– Н-нет, бабуля. Никого там нет.

Та глубоко вздохнула:

– Ну-ну, птичка моя, не сразу, не все сразу…

– Что не сразу?

– Да это я так, сама с собой разговариваю. Старая я стала уже. Ах, святые угодники! Ну! Пойдем спать, наверно, сегодня посетителей больше не будет.

За ту неделю, что Эллис провела у Франчески, она совершенно позабыла о Джеке. Компьютер, разумеется, остался у Беатрис, а проверить свой почтовый ящик в интернет-кафе ей поначалу не приходило в голову: слишком она привыкла подолгу сидеть над письмами, тут могла понадобиться и вся ночь, а не какие-то жалкие полчаса или час. В конце концов, призвав себя к порядочности и отругав за невнимание к друзьям, Эллис разыскала интернет-кафе на одной из центральных улиц.

Пока она упоенно читала три письма: одно от друзей в Нью-Йорке и два от Джека, к ней подсел импозантный седоватый мужчина. Он молча потягивал кофе и откровенно любовался Эллис, которая увлеченно строчила ответ с подробным пересказом своих ощущений от Флоренции. Потом довольно сухо отписала на тему Паоло, отослала письмо и погрузилась в воспоминания детства, подперев щеку рукой и мечтательно развалившись на столике. Распущенные густые волосы закрывали ей обзор, и она не видела, что происходит возле нее.

– Ну это уже слишком! Вы так и будете сидеть ко мне спиной? – заговорил наконец мужчина. – Я жду, смотрю на вас, а вы витаете в облаках. Здравствуйте, Эллис.

Она опешила. Что-то было знакомое в его чертах, но где они встречались?

Он поправил положение, поняв ее замешательство:

– Меня зовут Жан. Мы вместе плавали на катере. Но вы тогда, кажется, были увлечены Дэвидом. Кстати, он с вами?

– Нет, я здесь у родственников.

Эллис поняла, что Жан прекрасно знает, что они с Дэвидом расстались, просто ломает комедию. Настроение сразу испортилось. Вечер, изумительный флорентийский вечер ссохся и осыпался, как розовый букет, которыми Франческа украшала веранду. Стоило только прикоснуться к той жизни, стоило только вынырнуть из детства, вспомнить Джека, хотя он ни в чем не виноват, сразу стали появляться и другие персонажи, словно отголоски той жизни, от которой она сбежала. Зачем они ее здесь достают?

– Сейчас многие съедутся сюда. Кстати, Беатрис со Стивом собираются чуть позже в Венецию. А я люблю отдыхать подальше от эпицентра событий… Беатрис просила вас позвонить.

– Просила?.. Она что, знала, что мы встретимся?